Мой город в ранах, или Ретроспектива артемовского военного инцидента

Без лишней скромности можно сказать, что артемовцы, как никто другой в Донбассе любят свой город. Да он, как никакой другой город в этом отравленном монстре-мегаполисе и заслуживает этого. Слава древнего Бахмута (самый старый после Святых Гор населенный пункт в области, бывший уездный и областной центр), с его шампанским, «Артемсолью», заводом цветных металлов простирается далеко за пределами нашей страны. А люди, люди, родившиеся в нашем крае и ставшие гордостью не только Украины – писатели Всеволод Гаршин и Евгений Шварц, министр Центральной Рады Никита Шаповал, поэт Владимир Сосюра, кинорежиссер Лариса Шепитько, певцы Иосиф Кобзон и Евгений Мартынов. Последний не случайно, когда весной подъезжал к Артемовску, написал неофициальный гимн города – «Яблони в цвету». Мы действительно живем в зеленом и одном из самых чистых уголков Донецкого края. Ни тебе шахт, ни химии.

И все бы ничего, да вот почему-то решила еще довоенная советская власть сделать Артемовск военным городком. Может быть это связано с тем, что здесь, в своё время, находилось областное руководство (особенно известное своими кровавыми зверствами ОГПУ – и краевое и городское, и районное и узловое железнодорожное), требующее многочисленной охраны; или же просто решили, что военным нужен более-менее чистый воздух для выполнения боевых задач. Доподлинно известно, что одним из первых после революции здесь был расквартирован мощный химический полк с базами, хранящими активный хлор, иприт и другие отравляющие вещества. В то время Тухачевский, например, при помощи этих газов умерщвлял села, отказавшиеся принять колхозное устройство. Да и главный военный города – мужик в галифе и сапогах – Артем, как символ вечного военного коммунизма не даром имеет здесь четыре памятника, улицу, площадь, 7 переулков, школу, завод и многое другое своего имени. «Зрелище неорганизованных масс мне отвратительно!» - выбито на сорокаметровом динозавроподобном монументе этого основателя антиукраинской Криворожско-Донбасской республики работы Кавалеридзе в Святогорске. А ведь была у нас эта известная своей жестокостью фигура всего-то ничего – пару месяцев. Но дух витает и по сей день. Вот и отдана без малого одна треть городка с почти 100-тысячным населением под военные части, базы и склады. Вот и встречают гостей города: с юга - символический штык, с востока - танк, с запада - истребитель.

Местные жители привыкли к людям в погонах. Многие сами работают или работали в воинских частях или имеют там друзей или родственников. К слову сказать, солдатики стали не просто составной частью пейзажа – они и трудятся много по благоустройству, приведению в порядок после природных катаклизмов, роют могилы, провожают в последний путь малоимущих и тому подобное. Нет, дачи офицеров и прапорщиков, они, конечно, также благоустраивают, а иногда не брезгуют наведением порядка и на соседних.

Большинство артемовцев ни слухом, ни духом не ведают – что там, за этими в былые времена звездными, а теперь трезубными воротами происходит. Кроме того, что туда перенесли старый памятник Ленину, да что там находится могила трех тысяч замученных фашистами в концлагере военнопленных, все остальное – военная тайна.

Хотя, дни открытых дверей, с их парадами, благодарными солдатскими матерями, «отбитыми торчиками» кроватей и отдраенными полами в казармах традиционны с 50-х годов прошлого столетия.

Но армия есть армия. Тем более теперь, когда она вроде бы перестала быть советской, но уж более чем точно – не стала украинской. Чего только сейчас не происходит на этой 1/3 городской суши – дедовщина, избиения, ежегодные смерти молодых и немолодых солдат и пр. Достаточно вспомнить историю, когда «в конце ноября 2002 года командир отделения противотанкового батальона в/части, дислоцирующейся в Артемовске Андрей К., войдя в казарму – сильно ударил кулаком в грудь двух рядовых, третьему нанес удар локтем. Последний рядовой Б. скончался прямо в казарме» («Дело и право» № 19-20, 2003).

Мы привыкли к этому. Привыкли к танкам, буксующим под нашими окнами по праздникам и оставляющими слой дизельной пыли на праздничных столах, привыкли к вечернему пению, перекличкам и звукам марширования в тишине засыпающего города, привыкли к содрогающим дома взрывам на близлежащем военном полигоне.

Скорее всего, наша привычка и смирение перед военными имеют исторические корни. Начинался-то город с военной бахмутской сторожи и крепости. В южном форпосте Российской империи всегда была расквартирована та или иная военная часть. Наверное, поэтому благодарные потомки бахмутских солеваров уже в годы независимой Украины специально разместили на флаге нынешнего Артемовска кусочек малинового цвета – цвета знамени дислоцированного в 18-м веке здесь Изюмского отделения Донского казачьего полка. Хотя историки и краеведы были возмущены абсурдностью самой идеи – иметь на флаге города символику стоявшего в нем какое-то время военного подразделения. Наоборот – военные должны были взять себе символ города. Но в раболепном трепете перед армией, власти учли мнение только местных коммунистов, которые просто захотели повесить над горсоветом практически красно-голубой стяг несуществующей УССР. Это можно назвать первым сигналом трепетной любви властей к военным в ущерб местным жителям.

На что командование части отреагировало ответной любовью – поставило в центре города еще один танк! Причем самовольно, втихую, ночью. Ни тебе разрешения архитектуры, градостроительного комитета, исполкома, ни тебе учета мнения горожан.

Зато теперь у таксистов головная боль:

- Везите к танку.

- К какому?

Так стали мы «оплотом милитаризма».

И кончилось мирное время. И нашла на наш город напасть. И «сели» нам военные на голову. И стали появляться в городе «незаживающие раны» – убитые и отравленные территории, раненные и запуганные армией люди. Как будто точно про нас выразился пронзительный харьковчанин Борис Чичибабин: «Мой город в ранах, от которых можно смежить в полете крылья и упасть…»

И стал город чужим для своих артемовцев-бахмутчан:

1999-й год – Донецкий металлургический комбинат принимает металлическую болванку, оказавшуюся со смертельной дозой радиации – 800 мкр/час (50 норма). Нити следствия ведут в Артемовск на территорию, которую недавно (1998 г.) покинула воинская часть воздушных сил. Покинуть-то покинула, а горы мусора, остовы строений, как водится, оставила. Экологи ринулись туда искать подобные фонящие «штучки» – и, о ужас, нашли их в огромном количестве. Причем, фон нескольких достигал 6 тысяч мкр/час!

И это при том, что через дорогу от покинутой территории расположен поселок Артемовского горсовета Красная Гора. И люди уже более года вырывали там металл, выпасали скот, косили траву на отравленной радионуклидами местности. Для детей же это было излюбленное место для игр.

Ну и что? Да ничего. Местный отдел чрезвычайных ситуаций расклеил на считанных оставшихся заборных плитах ксерокопированные объявления : «Осторожно – радиация!» и все. Через неделю не было ни плит, ни объявлений.

Дети там бегали, скот пасся, тетя Наташа продолжала принимать у бомжей радиоактивный металл. Мы обратились тогда к руководству танковой дивизии – помогите, выставьте охрану. «Это не наши дела, это не наши войска» – показали они заботу об авторитете армии. И что мы ни делали, куда ни обращались – ни на дезактивацию территории, ни на охрану, - у военных, а тем более у властей, не было ни средств, ни сил.

ЭТО БЫЛ ПЕРВЫЙ ЗВОНОК – ПЕРВЫЙ УДАР КОЛОКОЛА ПО АРТЕМОВСКИМ ВОННЫМ. Мы тогда впервые поставили под вопрос само существование военных в городе. «Мы никому не верим и требуем вывода всех войск за территорию Артемовска!» - теперь, спустя почти 5 лет, стало видно, как это было правильно.

Здесь мы столкнулись с откровенным армейским враньем, не взирая ни на ранги, ни на звания. «Это не наше», «Спросите лучше у поселкового совета – зачем он радиоактивные вещества разбрасывал», «А может это инопланетяне» – смеялись они нам в лицо.

Как? Это что, пожилой голова сельрады куски ракет разбрасывал? Кому же вы врете? Мы же не враги, мы же свои!

Через год продолжающие там играть дети (как потом оказалось, у многих из них уже развилась сосудистая дистония, а у одной девочки было замечено облысение), принесли домой ведро, до краев наполненное боевыми снарядами. Шокированный отец отнес «подарок» в ближайший отдел милиции.

ТОГДА ПРОЗВУЧАЛ ВТОРОЙ КОЛОКОЛ – около полутора сотен тысяч готовых к бою снарядов, спрятанных в пожарный водоем, закрытых сверху бетонной плитой и засыпанных для маскировки землей.

Теперь, наконец-то, и оцепление было выставлено и военная прокуратура дело завела. Да и бывший командир расформированной части в бега «дернул», чувствуя возможные для себя последствия.

Мы тогда устроили акцию под окнами минобороны «Кузьмук, мы идем!», в которой требовали «Убрать, что нагадили!» и вручили тогдашнему министру обороны «зеленую метку» – знак того, что он попал в список «убийц природы».

Здесь, конечно, МЧС нашло деньги. Провели дезактивацию. Но малоуспокаивающую – начальник радиационного отдела областной СЭС официально заявил: «Территория остается опасной. Если вы хотите гарантий, то полностью заасфальтируйте ее». И это более 60-ти гектар!

«Попоплюжили» мы военных и на пресс-конференции в УНИАН, и на общественных слушаниях в Артемовске. Но врали они постоянно. Мы даже сыграли тогда на этой тупой салдафонской брехне, когда, не задумываясь, головы в кокардах кричат «Нет!», а потом «летят» и звезды, и кокарды (не будем уже вспоминать вранье в Броварах, львовско-скнылевский ужас, вранье после сбитого российского самолета, первомайского, болеславчековского инцидентов, а ныне яворивской трагедии).

На слушаниях по загрязнению военными территории полковники и подполковники, как всегда, использовали армейскую тактику – лучшая защита – нападение. И, чувствуя где-либо недостаточность улик, обвиняли нас во лжи и сплетнях.

Так вот, после наших слов о том, что военные вообще ведут себя безобразно, вывозят мусор в ярки и лесопосадки на нас началась настоящая атака – «Это одна бабка сказала!», «Где доказательства?». И здесь мы воспользовались нашим «роялем в кустах» – мужиком, который наткнулся в роще на свалку военного хлама. А одну штучку – учебную мину, прихватил с собой. И вот тут эта мина и «сработала». На крики военных: «Где доказательства?» я дал знак этому мужику. «Вот» – сказал он и достал из портфеля мину и весь зал замер в немой сцене. Военные, знающие, что и учебные мины взрываются, просто побелели. Не знаю, что правильно мы тогда сделали, что неправильно, но прощаясь со мной, начальник отдела радиационной и химической безопасности штаба Министерства обороны подполковник Ковальский сказал: «Я во многом с Вами не согласен, но то, что Вы представляете интересы и мнение местных жителей – безусловно».

Деньги после слушаний на работы по ликвидации последствий инцидента все же были «выбиты». Этих копеек хватило только, чтобы несчастные военные и в дождь и в снег ковырялись в грязи – проводили дезактивацию и разминирование. А главное – взрывать необозримое количество снарядов. После того, как восстали дачники и жители Красной Горы, стены которых содрогались от взрывов (представляете себе пытку – взрывы по 6 снарядов при общем количестве для уничтожения 114 тысяч!), боеприпасы стали перевозить через город в соседнее с Артемовском Красное село на специальный полигон.

Тут уж бардак в армии показал себя во всей красе – снаряды стали терять по дороге! Их собирали с газонов, находили в придорожных кустах и приносили военным. Вот пишу и сам не верю. Анекдот какой-то. А ведь было. И газеты местные об этом писали. Но тут не разумом понимать надо, а другим местом, потому что все в этом театре абсурда, под названием «армия», через это место и делалось.

Целый месяц грохотали взрывы теперь уже под окнами красносельцев. И стекла стали трещать и сыпаться уже тогда.

«Кошмар и армия едины» – писали мы тогда в «зеленой прессе», пытались собирать конференции, кричать людям о том, что каждая воинская часть, каждый военный объект в Украине несет в себе чрезвычайную опасность для жителей, живущих за забором этого объекта.

Я собрал подписи общественных организаций и вручил лично уже новому министру обороны Швыдченко на конференции министров экологии Европы в мае 2003-го года в Киеве требования о немедленном контроле общественности за действиями военных. Мы требовали прекратить вечное армейское вранье. Мы хотели знать – что грозит здоровью населения, здоровью наших детей, мы хотели гарантий, что армейские проблемы не коснутся наших жизней.

А они все касались и касались

И пришло время ТРЕТЬЕГО УДАРА КОЛОКОЛА – третьей незаживающей раны Артемовска. К нам стали обращаться люди, проживающие неподалеку от соляного рудника близ железнодорожной станции Шевченко. Они просили оградить их от беспокойства, которое вызывает у них ночная суета военных. Тогда практически каждую ночь к шахте подъезжали «уралы» с киевскими номерами и военные спускали под землю большие ящики без опознавательных знаков.

Представьте себе атмосферу происходящую тогда – планы Кабмина сделать в соляных шахтах ядерный могильник и в километре от этой шахты на Красной Горе - радиоактивные отходы военного происхождения!

Естественно, мы не верили, что там все в порядке и требовали не то, чтобы общественной, а хотя бы государственной экологической экспертизы подозрительных грузов и подозрительного объекта. Но экологической инспекции, сославшись на военную тайну, в посещении подземных военных складов было отказано…

«Во дают!» - воскликнули мы, прочитав через несколько месяцев в прессе, что эти склады посетила делегация из НАТО с инспекцией!

ХЛОПЦЫ! МЫ Ж СВОИ!

Вранье военных было заложено в самой сути советской армейской системы. «Раньше думай о Родине!» Т. е. об армии. Какое там здоровье населения, какая там окружающая среда, когда на карте стоит честь офицера, мундира, всего этого государства в государстве?

Очередной пример – вранье военной прокуратуры, закрывшей дело на командира части, который разбросал радиоактивный мусор и зарыл арсенал, способный снести с лица земли близлежащие окрестности. Его, после побега, нашли, задержали, а потом выпустили из-за отсутствия тяжких последствий нарушения!

Если читатель не устал, то позволю его оглушить очередным, ЧЕТВЕРТЫМ УДАРОМ ВОЕННОГО КОЛОКОЛА В АРТЕМОВСКЕ. Я же лично не устаю удивляться все новым и новым армейским грехопадениям в моем родном городе.

Многие годы (более 10-ти уж точно) по поселку Канал, что в Часов Яре (Артемовский горсовет), оказывается, свистели пули, залетающие из соседнего стрельбища (уже упоминаемый полигон в Красном селе). Они пробивали стекла домов (стекла у нас вечные спутники армейского бардака), залетали в дома и огороды. Несколько раз пули даже пробивали окна детского садика. А одни такие «девять граммов смерти» однажды прожгли куртку 3-х летнему малышу (есть свидетельские показания). «Но инциденты, как правило, исчерпывались на месте – военнослужащие части стеклили поврежденные окна, а пострадавшие с официальными заявлениями в органы не обращались» (www.dip.donetsk «Дело и право» № 19-20 стр. 18). «Стреляли» – говорили веселые часовярцы.

Гром грянул в феврале 2003 года. Горожанами было замечено усиление интенсивности «простреливания» города. Причем, это странным образом совпало с ликвидацией танкового полигона в соседней Луганской области и отсутствием у артемовских танкистов средств на частые посещения стрельбища в Павлограде. Дополнительные учебные стрельбы с танковых пулеметов (дальность полета пули 3,5 км, когда как до ближайших домов 2 км) сделали полеты пуль среди домов и людей более частыми. Стекла, естественно, стали сыпаться чаще.

И одна такая пуля-дура все же угодила в легкие случайного прохожего посреди многоэтажного микрорайона, прямо на автобусной остановке, обычном месте «кучкования» жителей, как взрослых так и детей (мам с детскими колясками уж точно). Местные, областные, республиканские СМИ широко освещали этот инцидент.

Самое поразительное, что командир части в артемовской коммунальной газете почему-то решил обвинить именно меня в последствиях произошедшего. А именно – в том, что я почти «ликвидировал танковую бригаду», оставил без работы 1500 человек, и вообще, хоть я и служил писарем (выдал военную тайну!), но полный пацифист. А сделал то я всего два действия: 1. Разместил информацию в ИНТЕРНЕТЕ. 2. Нашел деньги на работу адвоката для подачи в суд на возмещение морального и материального ущерба пострадавшему от ранения.

Но судьба части практически была предрешена – военная прокуратура опираясь на интернетовскую (!?) информацию открыла дело и закрыла полигон. Значит, стрелять то нельзя было. А без стрельбы и боевую часть решили расформировать.

Началась борьба бригады за свое существование. Посыпалось очередное вранье, что они не стреляли, что они все выполняли по инструкции и пр. В этом вранье им в очередной раз «подпевали» собратья по защите мундира – военная прокуратура. Этот странный орган, выполняет, судя по всему, функции футболиста – защитника армии от населения .

Вот и здесь, несмотря на явные нарушения (нарушены были даже нормативы стрельбы – при такой дальности полета и близком местонахождении населенного пункта стрелять никто права не имел) прокуратура хладнокровно прекратила дело из-за отсутствия состава преступления. Якобы, имел место необычайно исключительный случай – казус: при температуре минус 2-4 по Цельсию почва заморозилась и пуля сделала единственный в своем роде рикошет, перебив ключицу и застряв в легких молодого многодетного отца.

Как после этого они могут в глаза людям смотреть? И опять – МЫ Ж СВОИ!

Да, пришлось мне после этого поездить, повстречаться с жертвами, адвокатами подобных трагедий во Львове, Ровно, Киеве, Хмельницком и др. И везде, везде сплошная брехня военных, наглость и очковтирательство. Под Ровно отец с сыном сено пошли косить на территорию бывшего полигона, где военные поставили щиты с надписью «Проверено – мин нет». Оба погибли, оставив вдову и мать с 6-мя детьми. «А нечего было лазить, куда не следует. Да и нам деньги дали только на поверхностное разминирование…» – издевались над «своими» уже ровненские «защитники отечества».

Мы начали работать над созданием Коалиции общественных организаций, занимающихся этой проблемой. Мы и сейчас ищем факты, людей, пострадавших от развала армейской махины, адвокатов, общественников, имеющих опыт в подобных делах.

А что дела были и будут, сомнений нет ни у кого. У артемовских военных теперь тем более. Теперь, когда Артемовск зализывает раны от трагедии 10 октября. Когда очередной КОЛОКОЛ, очередное лицемерие людей в погонах стало просто невыносимым.

Ради грязной наживы этих нелюдей от армии мы только благодаря чуду не потеряли сотни и тысячи человеческих жизней. Тех стреляных, оглушенных взрывами, обсыпанных стеклами и смирившихся со своей участью несчастных артемовцев.

Навсегда, навсегда останутся в памяти и слезы, и крики детворы, убегающей из зияющей пустыми окнами, насквозь пронзенной осколками стекол школы, ужас при виде огромного «гриба», поднявшегося над городом, беспомощность властей и, как всегда, вранье, вечное вранье и защита чести мундира… Только на 3-й день стали говорить о главной причине – банальном воровстве снарядов и металла, хотя все уже было известно на 1-й день (хотя бы из записей на проходной КПП). Правда, наученные горьким опытом, военные всего лишь 3 дня «вешали лапшу». Оказалось все просто – воровали, резали металл, загорелось, разбежались.

ХЛОПЦЫ! КОГДА Ж ВСЕ ЭТО КОНЧИТСЯ? МЫ ЖЕ СВОИ!!!

Владимир Березин, Центр «Бахмат», Артемовск